Аркадий аверченко

Смерть

Еще в детстве Аверченко получил травму глаза, и болезни зрения сопутствовали ему до смерти. В начале 1925 года писателю пришлось решиться на удаление больного глаза, и операция прошла с осложнениями. С января мужчина находился в больнице Праги в крайне тяжелом состоянии, имея одновременные проблемы с сердцем, сосудами и почками и долгое время не приходя в себя.

Могила Аркадия Аверченко (Википедия)

Затянувшаяся болезнь стала причиной смерти, которая наступила 12 марта 1925 года. Его похоронили в православной части Ольшанского кладбища, где покоятся видные деятели первой волны русской эмиграции.

Долгое время на родине Аверченко оставался запрещенным автором, и русский читатель по-настоящему открыл для себя творчество сатирика только в 1980-е годы. “Галочка”, “Человек за ширмой”, “Жена” и другие рассказы вошли в сокровищницу мировой юмористической литературы, а цитаты из произведений писателя до сих пор вызывают улыбку и легкую грусть.

Смерть писателя

У Аверченко было слабое зрение из-за травмы, которую он получил, когда был совсем маленьким. В 1925 году ситуация осложнилась, ему пришлось лечь на операцию по удалению поврежденного глаза.

Хирургическое вмешательство прошло с осложнениями. В тяжелом состоянии его пришлось оставить в госпитале. Он долго не приходил в себя после наркоза. Сказались проблемы с сосудами, сердцем и почками.

Фактически выбраться из этого болезненного состояния ему так и не удалось. 12 марта Аверченко не стало.

На родине он на протяжении многих лет считался запрещенным автором. Активно публиковать его произведения начали только в 1980-е годы. С тех пор русский читатель заново открыл для себя его юмористические рассказы.

I

Не так давно «Русское Знамя» разоблачило кадетскую газету «Речь»… «Русское Знамя» доказало, что вышеозначенная беспринципная газета открыто и нагло продает Россию Финляндии, получая за это от финляндцев большие деньги.Совсем недавно беспощадный ослепительный прожектор «Русского Знамени» перешел с газет на частных лиц, попал на меня, осветил все мои дела и поступки, обнаружив, что я, в качестве еврействующего журналиста, тоже подкуплен и — продаю свою отчизну оптом и в розницу, систематически ведя ее к распаду и гибели.Узнав, что маска с меня сорвана, я сначала хотел увернуться, скрыть свое участие в этом деле, замаскировать как-нибудь те факты, которые вопиюще громко кричат против меня, но — ведь все равно: рано или поздно все всплывет наружу, и для меня это будет еще тяжелее, еще позорнее…Лучше же я расскажу все сам.Добровольное признание — это все, что может — если не спасти меня, то, хотя частью, облегчить мою вину…Дело было так:

Переезд в Петербург

Приехав в Петербург, открыл новый этап в своей биографии Аверченко. Очень быстро ему удается и здесь завоевать популярность, став весьма заметной фигурой.

Аркадию Тимофеевичу удается занять место, для которого, как многим казалось, он просто был создан. У него был удивительный талант подмечать нелепое и смешное. Он его реализует в полной мере, делая это остро и едко.

Для начала Аверченко устраивается на работу редактором в журнал «Стрекоза». В 1908 г. начинает сотрудничать с «Сатириконом», который быстро превращается в трибуну современной тому времени социальной сатиры. Это настоящее яркое культурное явление, которое все вокруг охотно обсуждают. Заканчивается это тем, что Аверченко из постоянного автора становится главным редактором этого журнала.

Литература

Будущий “король смеха” дебютировал на страницах харьковской газеты “Южный край” с рассказом “Как мне пришлось застраховать жизнь” в 1903 году. Он пишет еще несколько юмористических рассказов, а затем берется за выпуск журнала “Штык”, где выступает одновременно автором, редактором и иллюстратором. Он создает сатирические рассказы, рисует шаржи и карикатуры и обретает популярность у публики. Вслед за этим последовало издание журнала “Меч”, который просуществовал недолго.

Писатель Аркадий Аверченко (LiveJournal)

Сатира Аверченко вызвала недовольство начальства, и ему пришлось покинуть город в 1907 году. Из Харькова молодой человек решает отправиться в Петербург, где продолжает заниматься сатирическими жанрами.

В Северной столице писатель становится заметной фигурой, потому что занимает нишу, для которой, кажется, был создан. Он умеет видеть смешное и нелепое, пишет едко и остро. Журнал “Стрекоза”, куда он устроился секретарем, в 1908 году преобразовался в еженедельник “Сатирикон”, который стал уникальной трибуной социальной сатиры и значимым культурным явлением. Аверченко из постоянного автора скоро перешел на роль главного редактора издания.

В золотой век журнала в нем публиковались рассказы Надежды Лохвицкой (Тэффи), Саши Черного, Осипа Дымова, Леонида Андреева, а иллюстрировали его виднейшие художники Серебряного века. Читатели полюбили “Сатирикон”, потому что он не переходил на личности, обличая конкретных особ, а вводил жанр “лирической сатиры”, полной самоиронии и тонких наблюдений за человеческой натурой. Интересный факт — журнал читал сам император Николай II, собирая его подшивки.

Аркадий Аверченко (второй слева) в редакции журнала «Сатирикон» (ВикиЧтение)

Издание «Всеобщей истории, обработанной ”Сатириконом”» стало настоящим хитом, туда вошли юмористические версии мировых событий от Тэффи, Осипа Дымова и Иосифа Оршера. Аверченко взял на себя описание Нового времени, куда поместился рассказ “Открытие Америки”.

В 1910 году издаются 3 книги Аркадия Аверченко и приносят ему славу доморощенного Марка Твена и О’Генри. Рассказы писателя необычайно популярны и даже перекладываются в пьесы для театра. В 1912 году выходят еще 2 тома рассказов — “Круги по воде” и “Рассказы для выздоравливающих”. Сатирик путешествует, пишет новые произведения, рецензирует театральные постановки.

После Октябрьской революции привычное благополучие резко обрывается, большевики закрывают журнал Аверченко, называя его буржуазным и неблагонадежным. Следующий этап в биографии писателя становится дорогой в изгнание. Сначала он покидает столицу и едет на юг, где на 2 года оседает в родном Севастополе. А в 1920 году мужчина навсегда покидает родину.

«Аркадий Аверченко. Гении и злодеи»

В эмиграции Аркадий Тимофеевич занимается созданным еще в Севастополе театром и продолжает писать. Европа была переполнена беженцами русской национальности, поэтому писателю удавалось чувствовать себя своим даже на чужбине. Вместе с тем, в отличие от большинства представителей русской интеллигенции, он не знал европейских языков, что осложняло адаптацию в западном обществе.

В этот период творчество писателя переживает значительную трансформацию, появляются новые острые темы и изменяется тональность звучания. Явственно чувствуется тоска по безвозвратно ушедшему времени старой России. В 1921 году в парижском издательстве выходят памфлеты “Дюжина ножей в спину революции”.

Рассказы 1920-х годов посвящены осмыслению революции и ее разрушительных последствий, а также судьбам эмигрантов, пытающихся выжить в изгнании и найти новые смыслы и опору в жизни. Последние годы жизни автор провел в Чехии. Здесь писались книги “Рассказы циника”, “Записки Простодушного”, “Шутка мецената”.

Личная жизнь

О личной жизни сатирика трудно рассуждать, поскольку о явно афишируемых отношениях говорить не приходится. У писателя никогда не было жены, чего нельзя с точностью сказать о детях. По слухам, еще в Харькове у Аверченко родился сын Аркадий.

Мужчина вырос в окружении девиц и воспитал в себе ироничное отношение к женскому полу. Поэтому, очаровываясь красавицами, о браке не помышлял и сводил отношения к романам или легкому флирту. Чтобы наверняка обезопасить себя от охотниц его «окольцевать», Аверченко зачастую останавливал свой выбор на замужних женщинах или спешил пристроить бывших пассий своим приятелям.

Сохранилась переписка писателя с Софьей Меттер, судя по которой, пара состояла в романтических отношениях, когда Аркадий Тимофеевич жил в Петербурге. Роман продлился 2 года. Позднее женщина стала супругой художника Николая Ремизова, соратника Аверченко по “Сатирикону”.

Аркадий Аверченко и Раиса Раич (ВикиЧтение)

С 1912 года в жизни писателя появилась актриса Александра Садовская. Яркая и энергичная женщина была замужем и имела троих детей, одного из которых родила во время романа с Аверченко. Эти отношения складывались втайне от чужих глаз, однако биографы считают пышную брюнетку главной женщиной в жизни сатирика. Именно ей посвятил автор книгу “Круги по воде”.

В годы эмиграции Аркадий Тимофеевич продолжил увлекаться актрисами. Живя в Константинополе в 1920-1922 годах, он руководил созданным им театром “Гнездо перелетных птиц”. Юлия Горская принадлежала к труппе и стала музой писателя.

С актрисой “Гнезда” Раисой Раич Аверченко плотно общался в 1922-1924 годах, причем дружил и с ее мужем, работавшим в том же театре. Троицу нередко можно увидеть на общих фото. Сатирик до конца дней так и не остановил выбор на одной-единственной.

II

Однажды служанка сообщила мне, что меня хотят видеть два господина по очень важному делу.— Кто же они такие? — полюбопытствовал я.— Будто иностранцы. Один как будто из чухонцев, такой белясый, а другой маленький, косой, черный

Не иначе — японец.Два господина вошли и, подозрительно оглядев комнату, поздоровались со мной.— Чем могу служить?— Я — прикомандированный к японскому посольству маркиз Оцупа.— А я, — сказал блондин, небрежно играя финским ножом, — уполномоченный от финляндской революционной партии «Войма». Моя фамилия Муляйнен.— Я вас слушаю, — кивнул я головой.Маркиз толкнул своего соседа локтем, нагнулся ко мне и, пронзительно глядя в глаза, прошептал:— Скажите… Вы не согласились бы продать нам Россию?Мой отец был купцом, и у меня на всю жизнь осталась от него наследственная коммерческая жилка.— Это смотря как… — прищурился я. — Продать можно. Отчего не продать?.. Только какая ваша цена будет?— Цену мы дадим вам хорошую, — отвечал маркиз Оцуна. — Не обидим. Только уж и вы не запрашивайте.— Запрашивать я не буду, — хладнокровно пожал я плечами. — Но ведь нужно же понимать и то, что я вам продаю. Согласитесь сами, что это не мешок картофеля, а целая громадная страна. И, притом, — нужно добавить, горячо мною любимая.— Ну, уж и страна!.. — иронически усмехнулся Муляйнен.— Да-с! Страна! — горячо вскричал я. — Побольше вашей, во всяком случае… Свыше пятидесяти губерний, две столицы, реки какие! Железные дороги! Громадное народонаселение, занимающееся хлебопашеством! Пойдите-ка, поищите в другом месте.— Так-то так, — обменявшись взглядом с Муляйненом, возразил японец, — да ведь страна-то раззорена… сплошное нищенство…— Как хотите, — холодно проворчал я. — Не нравится — не берите.— Нет, мы бы взяли, все-таки… Нам она нужна. Вы назовите вашу цену.Я взял карандаш, придвинул бумагу и стал долго и тщательно высчитывать. Потом поднял от бумаги голову и решительно сказал:— Десять миллионов.Оба вскочили и в один голос вскликнули:— Десять миллионов?!— Да. Именно, рублей. Ни пфеннигов, ни франков, а рублей.— Это сумасшедшая цена.— Сами вы сумасшедшие! — сердито закричал я. — Этакая страна за десяток миллионов — это почти даром. За эти деньги вы имеете чуть не десяток морей, уйму рек, пути сообщения… Не забывайте, что за эту же цену вы получаете и Сибирь — эту громадную богатейшую страну!Маркиз Оцупа слушал меня, призадумавшись.— Хотите пять миллионов?— Пять миллионов? — рассмеялся я. — Вы бы еще пять рублей предложили! Впрочем, если хотите, я вам за пять рублей отдам другую Россию, только поплоше. В кавычках.— Нет, — покачал головой Муляйнен. — Эту и за пять копеек не надо. Вот что… хотите семь миллионов — ни копейки больше.— Очень даже странно, что вы торгуетесь, — обидчиво поежился я. — Покупают то, что самое дорогое для истинного патриота, да еще торгуются!— Как угодно, — сказал Муляйнен, вставая. — Пойдем, Оцупа.— Куда же вы? — закричал я. — Постойте. Я вам, так и быть, миллион сброшу. Да и то не следовало бы — уж очень страна-то хорошая. Я бы всегда на эту цену покупателя нашел… Но для первого знакомства — извольте — миллион сброшу.— Три сбросьте!— Держите руку, — сказал я, хлопая по протянутой руке. — Последнее слово, два сбрасываю! За восемь. Идет?Японец придержал мою руку и сосредоточенно спросил:— С Польшей и Кавказом?— С Польшей и Кавказом!— Покупаем.Сердце мое отчего-то пребольно сжалось.— Продано! — вскричал я, искусственным оживлением стараясь замаскировать тяжелое чувство. — Забирайте.— Как… забирайте? — недоумевающе покосился на меня Оцупа. — Что значит забирайте? Мы платим вам деньги, главным образом, за то, чтобы вы своими фельетонами погубили Россию…— Да для чего вам это нужно? — удивился я.— Это уж не ваше дело. Нужно — и нужно. Так — погубите?— Хорошо, погублю.

Детство и юность

Аркадий Тимофеевич Аверченко родом из Севастополя. Мальчик появился на свет в 1881 году в купеческой семье. У Тимофея Петровича и Сусанны Павловны родились 10 детей, трое сыновей умерли еще в младенчестве. Аркадий остался единственным братом шестерых сестер.

Ребенок отличался слабым здоровьем, но и этот печальный факт он со свойственной ему самоиронией делает объектом для шуток в автобиографии, написанной в 1903 году. Слабое зрение не позволяло ему посещать гимназию, поэтому начального образования мальчик не получил. Как, впрочем, никакого другого, если не считать 2 классов реального училища.

Аркадий Аверченко (Россия Великая)

Аверченко — талантливый самоучка с огромным читательским багажом. Дома его обучением занимались сестры. Бизнес отца в один прекрасный день прогорел, и семья попала в трудное материальное положение.

Хотя писатель самокритично причисляет себя к лоботрясам и бездельникам, работать он стал с 15 лет. Поначалу юноша устроился писарем в компанию по перевозке грузов, а через год уехал на угольные шахты Донбасса, где прослужил конторским рабочим около 4 лет.

Время на рудниках протекало тяжело и уныло, а единственным развлечением и “веселой стороной жизни” среди безбрежной грязи и каторжной работы было беспробудное пьянство. Юный писатель и это положение смог комически обыграть в своих рассказах, однако был несказанно рад, когда контора в 1900 году перебралась в Харьков. Здесь, по его собственным словам, молодой человек ожил и окреп. Тогда же предпринял первые литературные попытки.

О жизни и творчестве

• Авдеева, О. Аркадий Тимофеевич Аверченко : (1881–1925) / О. Авдеева // Антология мировой детской литературы. Т. 1. — Москва : Аванта+. — 2002. — С. 7–9.
• Аверченко Аркадий Тимофеевич // Детская Роман-газета. — 2015. — № 3. — С.16.
• Бондаренко, В. В. Сто великих русских эмигрантов / . — Москва : Вече, печ. 2012. — 399 с. : ил. — (100 великих).
• Зинин, С. А. Грустный смех Аркадия Аверченко / С. А. Зинин // Литература в школе. — Москва. — 2001. — № 1. — С. 15–19.
• Корф, О. «Специалист по детскому вопросу…» / Ольга Корф // Библиополе. — 2011. — № 1. — С. 40–47. — (Копилка. Имя на обложке. 130 лет АркадиюАверченко).
• Левицкий, Д. А. Жизнь и творческий путь Аркадия Аверченко / Димитрий Александрович Левицкий. — Москва : Рус. путь, 1999. — VI, 550 c. : ил.
• Миленко, В. Д. Аркадий Аверченко / Виктория Миленко. — Москва : Молодая гвардия, 2010. — 327 с. — (Жизнь замечательных людей : серия биографий; вып. 1426 (1226)).
• Синяткина А. Гроза прерий против маленьких человечков : // Книжное обозрение. — 2011. — № 18. — С. 29.
• Спиридонова, Л. Юмор — это дар богов : / Л. Спиридонова // Юмористические рассказы / А. Аверченко, Н. Тэффи, С. Черный. — Москва : Детская литература, 2004. — С. 5–32.
• Фокин, П. Е. Серебряный век : портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков : поэты, писатели, драматурги, критики, издатели, философы, религиозные мыслители, художники, скульпторы, коллекционеры, композиторы, музыканты, драматические артисты, оперные певцы, балетные танцовщики, режиссеры, деятели кино, антрепренеры, меценаты. В 3 т. Т. 1. / Павел Фокин, Светлана Князева ; Гос. литературный музей (ГЛМ). — Санкт-Петербург : Амфора, 2007–2008. —— 2007. — 566 с. : ил.
• Хлебина, А. Аркадий Аверченко : беженские и эмигрантские годы (1918–1925) / Анна Хлебина, Виктория Миленко. — Москва : Дмитрий Сечин, 2013. — 543 с. : ил.
• Хлебина, А. Русский писатель-эмигрант в контексте европейской культуры : Аркадий Аверченко в Чехословакии, 1922–1925 годы / Анна Хлебина. — Текст : электронный // Язык, литература и культура как грани межкультурного общения : Материалы международного научного семинара. — Москва : Градиент, 2015. — С. 312–323. — (дата обращения: 26.06.2020). — Режим доступа: Научная электронная библиотека eLIBRARY.RU.
• Литературная энциклопедия Русского Зарубежья, 1918–1940. В 3 т. Т. 2. Периодика и литературные центры / РАН. ИНИОН; . — Москва : РОССПЭН, 1997–. — 2000. — 639 с., л. ил.
• Литературное зарубежье. Вып. 4 : Лица. Книги. Проблемы / Российская акад. наук, Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького ; . — Москва : ИМЛИ РАН, 2007. — 204 с.
• Юмор начала XX века : Надежда Тэффи. Аркадий Аверченко. Исаак Бабель. Даниил Хармс. Всеобщ. история, обраб. «Сатириконом» : сборник / редкол.: С. Б. Рассадин и др. — Москва : ОЛМА-ПРЕСС, 2003 (ПФ Красный пролетарий). — 671 с. : — (Классика. XX век).
• Аверченко Аркадий Тимофеевич. — Текст : электронный // Аркадий Тимофеевич Аверченко : литературный клуб : сайт.
• Аверченко Аркадий Тимофеевич. — Текст : электронный // Лабиринт : сайт.
• Аверченко Аркадий Тимофеевич. — Текст : электронный // lit-info.ru : сайт.
• Аркадий Аверченко. — Текст : электронный // LiveLib : портал.

III

На другой день поздно вечером к моему дому подъехало несколько подвод, и ломовики — кряхтя, стали таскать в квартиру тяжелые, битком набитые мешки.Служанка моя присматривала за ними, записывая количество привезенных мешков с золотом и изредка уличая ломовика в том, что он потихоньку пытался засунуть в карман сто или двести тысяч; а я сидел за письменным столом и, быстро строча фельетон, добросовестно губил проданную мною родину…Теперь — когда я окончил свою искреннюю тяжелую исповедь — у меня легче на сердце. Пусть я бессердечный торгаш, пусть я Иуда-предатель, продавший свою родину… Но ведь — ха-ха! — восемь-то миллиончиков — ха-ха — которые у меня в кармане — не шутка.И теперь, в ночной тиши, когда я просыпаюсь, терзаемый странными видениями, — передо мной встает и меня пугает только один страшный, кошмарный вопрос:— Не продешевил ли я?!Аркадий Аверченко. «Кто ее продал…»1910